с 11:00 до 19:00
Основные приметы биографии этого писателя обычно укладываются в несколько строк. Из Википедии: «Считается одним из родоначальников постмодернизма в русской литературе. Член Союза писателей СССР, почётный член Российской академии художеств. В 1988 году стал одним из создателей российского ПЕН-клуба, а с 1991 года был его президентом».
Думается, однако, что это более чем краткое жизнеописание можно и нужно расширить. Речь в нём идёт о российском писателе Андрее Битове, родившемся 85 лет назад 27 мая в Ленинграде.
Его отец, Георгий Битов, был архитектором (он спроектировал, в частности, санаторий «Металлург» в Сочи). Мать, Ольга Кедрова, работала юристом на судостроительном заводе. Обычная русская интеллигентная семья; при этом в роду Андрея Битова были предки с немецкими и черкесскими корнями.
Семья жила в коммунальной квартире на Аптекарском острове (обратим внимание на этот факт), причём все соседи по этажу были родственниками. Бабушка Битова преподавала музыку в консерватории, а дядя был композитором. Со стороны матери все работали врачами. Будущий писатель вспоминал: «Я не вырос в советской власти, я жил в семье».
Ранние воспоминания мальчика были связаны с Великой Отечественной войной и блокадой Ленинграда. Первую зиму семья провела в осаждённом городе, а весной 1942 года её эвакуировали сначала на Урал, потом в Ташкент. Вернуться удалось только спустя два года.
Андрей пошёл в школу. Учился он неважно: не понимал математику, не читал книги. В это время он вообще в основном был предоставлен самому себе: в тяжёлый послевоенный период родители были вынуждены много работать, чтобы прокормить семью. Увлечения юноши имели преимущественно спортивный характер: лёгкая атлетика, бодибилдинг, гребля, альпинизм. Он с детства грезил путешествиями и особенно хотел побывать в горах (возможно, тут сказывались кавказские корни). Битов вспоминал: «Над кроватью висела карта мира – два обозримых, но непостижимых круга – восточное и западное полушария. Меня манила Монголия. Пржевальский был моим кумиром. Но здесь меня ждало разочарование: весь мир был уже открыт ещё в прошлом, XIX веке».
Андрей Битов в детстве
Мечта отчасти осуществилась, когда Андрею довелось поучаствовать в геологических экспедициях. Тогда он уже учился в Горном институте, окончив школу №213 с углублённым изучением английского языка.
В то же время набирало ход и ещё одно его стремление: стать писателем. Осенью 1956 года Андрей Битов вступил в студенческий литературный кружок, которым руководил известный поэт Глеб Семёнов. Встречи объединения назывались «Собраниями ГЛЕБгвардии СЕМЁНОВского полка». Андрей уже пишет стихи, и некоторые из них даже входят в один из сборников поэтов института. Однако судьба книги была печальной: тираж до читателей так и не дошёл. Вероятнее всего, стихотворения молодых авторов, в основном затрагивающие тему свободы личности, не прошли цензуру, особенно бдительную после известных событий в Венгрии.
Неприятности для Битова на этом не закончились. На занятиях по физкультуре он получил травму и не мог больше заниматься альпинизмом, а ещё был отчислен со второго курса за неуспеваемость, несколько раз завалив экзамен на военной кафедре. Следующий год он провёл в армейском строительном батальоне на лесозаготовках. Но потом демобилизовался и даже сумел восстановиться в институте без потери курса. Белая полоса продлилась женитьбой на писательнице Инге Петкевич. Вскоре в семье родилась дочь Анна.
Однако Андрей Георгиевич дома проводил времени мало: учёба, а после и работа буровым мастером – это была только половина дела. Другая заключалась в литературных занятиях. Битов посещал кружок при издательстве «Советский писатель», начал писать прозу и опубликовал три рассказа в альманахе «Молодой Ленинград». А в 1963 году вышел первый его сборник «Большой шар». Книгу раскритиковали в газете «Известия» («за чрезмерную приниженность и растерянность героев»). Но вот как писал позднее исследователь Борис Аверин: «Благодаря прозе интеллектуальной, а на первом месте здесь стоял Битов, мы поняли, что столь осуждаемая в школе рефлексия, заедавшая лишних людей вроде Печорина и Рудина, и есть главная определяющая способность человека, только и делающая его человеком».
Юношеские годы Андрея Битова
Главное же заключалось в том, что литературный дебют не остался незамеченным, и Андрей Битов, уволившись с работы, твёрдо решил стать писателем. Складывается уникальный авторский стиль, отмеченный тонким психологизмом, вниманием к «движениям души» героев. В последующие двадцать лет вышел десяток книг, среди которых самыми узнаваемыми для советского читателя оказались «Аптекарский остров» и «Уроки Армении», «Образ жизни» и «Дни человека». А в Союз писателей СССР Битова приняли ещё в 1965 году.
Брак двух литераторов – Андрея и Инги – представлял собой взрывоопасную смесь, а вот после развода отношения стали дружескими. Вторую жену писателя звали Наталья, и кроме дочери у него впоследствии появилось ещё трое сыновей.
Детей Битов всегда любил, но вот воспитанием их, по собственному признанию, заниматься не умел. И это не единственное личностное противоречие. Например, прозаик называл себя верующим, однако невоцерковлённым человеком. Реальное он подавал иногда как вымысел, фантазию же мог представить фактом биографии. А будучи уже довольно известным литератором, неоднократно признавался в том, что… не чувствует себя профессионалом. Но так ли это было на самом деле?
Вера Панова, писательница и драматург: «Стилем он владеет совершенно. С первого взгляда кажется, что ему ничего не стоит просто и доступно выражать сложнейшие вещи; что он пишет, как птица поёт. Он знает тайны этой лёгкости. И тайны того сочетания слов, что отличает художника от ремесленника».
Общеизвестен интерес Андрея Битова к русской литературной классике, к её Золотому веку. Даже одно из наиболее популярных его произведений называется «Пушкинский дом». Но вот сам этот роман оказался вполне новаторским: названия глав отсылали к произведениям Пушкина и Лермонтова, а в текст писатель вставлял свои комментарии и фрагменты несуществующих научных статей. Герои постоянно разговаривают о литературе и в конце концов будто бы сами становятся её персонажами. Это уже действительно постмодернизм или, по крайней мере, его предтеча.
Издательство «Советский писатель» отказалось публиковать произведение, и роман распространялся сначала в самиздате, а затем был издан за границей, в США. Этот факт, а также участие в подпольном альманахе «Метрополь» (Битов опубликовал в нём четыре своих рассказа) закрыли для автора двери отечественных издательств. Несколько лет книги писателя не выходили; запрет был снят только в Перестройку.
Литературные гонорары и раньше бывали небольшими, а на жизнь зарабатывать было нужно. Выручало кино: это оказалось не только денежно, но и интересно. Ещё в 1960-ых Андрей Битов учился на Высших сценарных курсах при Госкино в Москве. Итогом стали написанные за пятнадцать лет четыре сценария (к фильмам «Маленький беглец», «Закрытие сезона», «В четверг и больше никогда», «Три дня и два года»). А в 1986 году Битов попробовал себя и в роли актёра, снявшись в фильме «Чужая белая и рябой» в роли композитора Старцева.
Перестройка открыла новые возможности: поездки по стране и за границу, лекции, симпозиумы, общественная – в том числе правозащитная – деятельность. Мы уже упоминали о работе писателя на посту российского ПЕН-клуба. И это ещё не всё: в то время Битов преподавал в Литературном институте имени А. М. Горького, а в 1991 году стал одним из создателей неформального объединения «БаГаЖъ» (Битов, Ахмадулина, Алешковский, Жванецкий).
Чуть раньше свет увидело советское издание «Пушкинского дома», а из отдельных рассказов и повестей сложился «роман-пунктир» (как определял его сам автор) «Улетающий Монахов». По сути, произведение посвящено теме любви, испытаниям, которые она предлагает, восприятию этого чувства в разном возрасте. Выходили также и сборники эссе, их активно читали и обсуждали.
«Когда я его читаю, у меня сама собой появляется улыбка из-за таланта этого человека, его изумительного остроумия, остроты сопоставлений. Он – гений прозорливости, писательской мудрости и изумительного слова. Особенно я люблю его эссе… есть такая стройность и оригинальность мышления, которая уходит вверх как некий воздушный змей» (Борис Мессерер, художник).
