Среди читающих художественную литературу есть те, кто изучает её профессионально. К числу таковых относятся критики, а также литературоведы. Конечно, у каждого из нас складывается своё впечатление от того или иного произведения, но к мнениям специалистов имеет смысл прислушиваться, если мы хотим понять прочитанное глубже.

Каждому филологу – да и просто хорошо образованному человеку – известно имя Юрия Михайловича Лотмана – учёного, внёсшего огромный вклад в развитие не только литературоведения, но и культурологии вообще. Его работы затрагивали широкий круг тем и были посвящены самым разным аспектам: философии творчества, взаимосвязи жизни и искусства, языку кино. Особый интерес представляла для него классическая русская литература XVIII – XIX веков и в особенности произведения Александра Сергеевича Пушкина. Главным же его детищем стала Московско-Тартуская семиотическая школа, которая просуществовала почти двадцать лет и занималась исследованием знаков и знаковых систем (основной предмет семиотики как науки).

Юрий Лотман родился 28 февраля 1922 года в Петрограде в еврейской семье. Отец, Михаил Львович, окончил сразу два факультета Петербургского университета и предоставлял юридические консультации различным издательствам, хотя был ещё и математиком; мать, Александра Самойловна (Сара Самуиловна Нудельман), работала не только портнихой и швеёй, но впоследствии ещё и зубным врачом. Словом, это была интеллигентная семья, в которой высоко ценилось хорошее воспитание и образование. Неслучайно поэтому три сестры Юрия (все они были старше его) тоже сумели найти своё призвание в жизни: одна стала композитором, другая – литературоведом, а третья – врачом.

Светлое будущее, как мы уже знаем, ждало и сына четы Лотманов, притом что в детстве он мечтал стать энтомологом. Однако интересы его изменились во время учёбы в «Петришуле» – так исторически называется одно из лучших учебных заведений Санкт-Петербурга. Когда-то его окончили люди, принесшие славу и гордость России: литератор и дипломат П. П. Вяземский, архитекторы К. Росси и Н. Бенуа, композитор М. Мусоргский, декабрист М. Фонвизин, адмирал П. Чичагов и другие. Здесь Юрий, получая глубокое и разностороннее образование, изучал в том числе иностранные языки и, в частности, отлично овладел немецким.

Стремление познать тайны языка, любовь к литературе привели его на филологический факультет ЛГУ. Свою курсовую работу он писал под руководством выдающегося фольклориста Владимира Яковлевича Проппа – учёного с мировым именем, самым выдающимся трудом которого является «Морфология русской сказки». Именно Пропп стоял у истоков разработки теории текста, и в дальнейшем данная сфера научных интересов повлияет на карьеру и самого Ю. М. Лотмана.

Однако это ещё впереди. Пока же студента со второго курса направляют в ряды Красной Армии: в разгаре военный конфликт с Финляндией, да и вообще время на дворе неспокойное. В июне 1941-го начинается Великая Отечественная война. Юрий Лотман служит связистом в артиллерийских войсках – сначала в звании сержанта, а потом и командира отделения связи. Он воевал на передовой, был награждён медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги», орденами Красной Звезды и Великой Отечественной войны II степени. Получил контузию, но встретил войну в Берлине и продолжал служить в армии до 1946 года.

После демобилизации завершил учёбу и планировал стать преподавателем в Ленинградском университете. Но обстоятельства сложились иначе: «ленинградское дело», борьба с космополитизмом закрыли ему этот путь. Волею судьбы Юрий оказывается в небольшом эстонском городке Тарту, где занимает вакансию старшего преподавателя в местном пединституте. Казалось бы, не самое лучшее начало научной карьеры, однако именно эти события во многом привели в итоге к тому, что Тарту впоследствии стал считаться университетским городом.

Вышло так, что Юрий Михайлович прожил в Эстонии всю свою жизнь. Этому в немалой степени способствовали и обстоятельства. В 1951 году он женился на знакомой девушке по имени Зара Минц, которая изучала русский символизм, а более предметно – творчество Александра Блока. Вместе они прожили почти сорок лет, воспитав трёх сыновей. Также Юрий Лотман защитил в Тарту две диссертации – кандидатскую и докторскую, – стал профессором и возглавил кафедру русской литературы.

Отношения с властью не выстраивались просто и на новом месте. Так, за связи с диссидентами в 1970 году учёному пришлось пережить обыск, он чудом избежал более серьёзных преследований, его отстранили от заведования кафедрой. Но Юрий Михайлович всегда считал, что не обстоятельства, а сам человек определяет свою жизнь. Будучи внутренне свободным человеком, он общался с теми людьми, с кем считал нужным, и говорил то, что полагал необходимым. Мягко, но убедительно.

Не будем подробно останавливаться на вкладе, который учёный внёс в разработку семиотики. Важным является то, что он сумел применить актуальную методику для анализа художественных текстов, языка театра и кино. Систематизация биографии Александра Сергеевича Пушкина, составление комментария к «Евгению Онегину» стали для него делом всей жизни.

Всё более погружаясь в «пушкинскую эпоху» (условно назовём её так), в своих лекциях Лотман говорил не только о творчестве поэтов и писателей того времени, но и о традициях русского дворянства XVIII – XIX веков. Он считал дворянскую культуру той эпохи наивысшей точкой расцвета и старался сделать её близкой и понятной для современников. Этикет, негласно принятый в аристократических кругах, учёный мыслил образцом для подражания. В новых условиях прежнюю роль дворянства как благородного, образованного сословия должна взять на себя интеллигенция. Но и каждый без исключения человек может стать достойной уважения личностью – для этого и необходимо воспитывать в себе интеллигентность.

Как определял это понятие Юрий Лотман? Прежде всего он объяснял, для чего она нужна. Интеллигентность – это прививка или противоядие от хамства, понимаемого чрезвычайно широко. Рассуждая о знаменитой формуле интеллигентности из письма Чехова, учёный пишет о том, что выпадению из культурной традиции, отсутствию уважения к себе и к другим, ущербной психологии могут противостоять только внутренняя свобода, вежливость и эмпатия («мягкая сила», как сказали бы сейчас). Иначе однажды мы рискуем проснуться в обществе, деятельность которого направлена на самоуничтожение.

«Свобода – это не только отсутствие внешних запретов. Отсутствие внешних запретов должно компенсироваться внутренними культурными запретами. “Я могу соврать, но я не совру”, “я могу оскорбить другого…, но я этого не сделаю”» (Юрий Лотман).

Говоря о необходимости постоянной работы над собой, Лотман снова перекликается с Чеховым («выдавливать по капле из себя раба») и утверждает: борьба за себя бесконечна, потому как и зло вездесуще и повседневно. Оно настолько привычно, что многие его попросту не замечают. Присутствие идеала, с одной стороны, делает порой обыденную жизнь невыносимой; с другой – задаёт цель, к которой стоит стремиться. Культура в широком смысле есть не что иное, как память человечества о собственных достижениях и ошибках. Однако исправить что-либо можно только личным примером. Для учёного люди пушкинской эпохи были живыми собеседниками; он и сам напоминал их своими манерами и привычками. Поэтесса Ольга Седакова нашла очень точное, характеризующее Юрия Лотмана слово: «учтивость».

Работы учёного изучают сегодня, к сожалению, в основном только специалисты. Но в начале 1990-ых гг. на телевидении выходили «Беседы о русской культуре» – цикл тематических передач, в которых Юрий Лотман делится сокровенными мыслями. Сегодня их легко можно найти в открытом доступе (например, на интернет-платформе Youtube). Впоследствии тексты программы опубликовали в виде книги, которая получила название «Воспитание души».

Автор многочисленных исследований, популяризатор высокой культуры, обладатель нескольких почётных званий Юрий Михайлович Лотман ушёл из жизни 28 октября 1993 года. Его творческое наследие поистине огромно и достойно изучения. Остались замечательные воспоминания об этом человеке. Та же Ольга Седакова писала: «Мне кажется, что его центральной мыслью было достоинство человека <…> Это высокое достоинство быть человеком и сохранять самостоятельность мысли и поведения. Не принимать на веру разные глупости. А прямым следствием того, что у человека есть достоинство, становилась свобода». Поэтесса добавляла при этом, что у достоинства есть и другая сторона: взыскательность (не только к другим, но и к себе). А философ и культуролог Олег Генисаретский утверждал: «Восходящая к знаменитой «формалистской школе» в литературоведении (Якобсон, Шкловский и др.), ставшей первым признанным во всем мире вкладом русской гуманитарной мысли в мировую науку, семиотика быстро утвердила и удержала свою новизну и значимость, сразу признанную на мировом уровне <…> Но главное в Тарту всё-таки заключалось не в успехах семиотики как таковой, а в том, что на тартусские школы съезжался цвет свободной и содержательной мысли».

Леонид Билютин